Он заразил меня вич и тщательно замел все следы. «Я была безупречной с точки зрения нравственности женщиной!» Исповедь ВИЧ-инфицированной больной Мне пожелали сдохнуть и обвинили, что я хочу денег

С Анастасией Наумовой я встретилась на обычной детской площадке в Алматы. Рядом с ней резвилась маленькая белокурая девочка Варюша. Если бы я ничего не знала об этой семье, никогда бы не подумала, что эта нежно улыбающаяся девочка заражена ВИЧ. Варвара - приемный ребенок. Семья Наумовых больше 15 лет мечтала о своих детях, но не сложилось. В 2014 году семейная пара решилась на усыновление. Сейчас у них есть трехлетний Ванечка и пятилетняя Варя.

Ваня и Варя

Мы долго шли к этому, словно ждали своих детей. Так получилось, что после операции, связанной с онкологией, я не могу иметь детей. В августе 2014 года на сайте "Усыновите.kz" мы увидели девочку (не нашу Варю, совсем другую). За несколько дней нам удалось собрать все необходимые документы, но когда пришли в дом ребенка, чтобы с ней познакомиться, нам сказали, что ее уже забрали в семью. Мы тогда сильно расстроились, конечно. Зато там нам показали других малышей, среди них был Ванечка - малюсенький такой, его голова спокойно помещалась на моей ладони. Такой хорошенький... Нас сразу начали пугать и говорить, что у всех детей ВИЧ, все получают лечение. Но, если честно, мы тогда с мужем были готовы ко всем испытаниям. Нам дали неделю на размышление. Тогда волосы на голове у нас и зашевелились. Мы совершенно ничего не знали об этом диагнозе, стало как-то страшновато. Начали подробно изучать этот вопрос.

Параллельно мы закинули свои документы в детские дома Алматинской области. Приехали, к нам вывели Варюшу. Я сразу посмотрела на реакцию своего мужа: он смотрел на нее и чуть не плакал. У них даже было какое-то сходство. В этот момент нам сказали, что у Вари ВИЧ. Снова прозвучал этот диагноз. Мы подумали, что это уже какой-то знак свыше. Не знали, что нам делать, к двоим детям мы были точно не готовы. Уехали домой. Ехали долго, почти не разговаривали друг с другом. Когда приехали домой, практически одновременно спросили: "А мы двоих потянем?" То есть вопросов о диагнозе уже и не было. Мы поняли, что справимся и это не так страшно, как об этом говорят. Мы решили забрать двоих детей.

В итоге выяснилось, что Ванечка просто стоял на учете, так как родился от ВИЧ-инфицированной мамы. Ваня оказался здоров, а вот Варюша... Она на тот момент уже принимала терапию. Ее родители были ВИЧ-инфицированы, мама знала о своем диагнозе. Врачи предупреждали, чтобы она не кормила новорожденную дочь грудью, но та не послушала.

Мужа первые недели Варя боялась, называла нас одинаково - апай. Привыкали долго друг к другу. С Ваней таких проблем не было - когда он попал в нашу семью, ему было всего пять месяцев. Для Вари он братик. Сейчас уже все наладилось, и мы зажили такой счастливой жизнью. У нас никогда не было сомнений, что мы все сделали правильно.

Жить с ВИЧ

Люди делятся на тех, кто вообще ничего о ВИЧ не знает, и тех, кто думает, что ВИЧ - это наркотики.Про СПИД и ВИЧ столько снято, написано и показано, что базовые вещи вроде бы известны всем. Как распространяется, как не распространяется, чего бояться, а чего не бояться. Но, похоже, большая часть этой информации проходит мимо. А страх остается. Нам просто вдолбили в голову, что ВИЧ- инфицированные люди опасны для общества, буквально от прикосновения можно заразиться... Это ужасные стереотипы. Некоторые врачи тоже шарахаются от людей с таким диагнозом, хотя вроде бы взрослые и должны все понимать. С ВИЧ люди могут жить долго при условии здорового образа жизни и терапии, не представляя никакой опасности для окружающих.

Бросать терапию нельзя. Если начал, а потом бросил, могут начаться невозвратные инфекции. Прием терапии - это очень строгий пошаговый план. Все должно быть четко и по времени. Даже на пять минут лучше не опаздывать. Когда мы забрали Варю домой, то сразу же на стол поставили таблетницу, положили в нее препараты, которые она должна принимать каждый день по расписанию. Раз в три месяца мы сдаем два анализа. Моя дочь пьет от четырех до пяти таблеток ежедневно. Это бывает сложно для ребенка. Например, одна таблетка настолько большая, что проглотить ее не то что ребенку тяжело, но и взрослому. А разламывать ее нельзя. Она даже сейчас ею давится. Препараты в большинстве своем старые, совсем не рассчитаны на маленьких детишек.

Поначалу у нас был страх перед этим диагнозом. Варюша поцарапается, а я перчатки надеваю, чтобы ее ранку обработать. Но это было только первое время из-за незнания. Сейчас я спокойно касаюсь ее крови, потому что не боюсь. Мы обнимаемся, целуемся. Ребенок, принимающий терапию, безопасен, в его крови недостаточно вируса, чтобы инфицировать. Сегодня от ВИЧ никто не застрахован. Большая проблема нашего общества - нетерпимость к тем, кто не такой, как все. Их не хотят брать на работу, ограничивают в правах.

Я же свою дочь ни в чем не ограничиваю. Она ходила в обычный садик, пойдет в обычную школу. Конечно, родителям из детского сада я все сразу рассказала, все-таки это моя прямая ответственность. Сейчас для меня важно дать ей понять, что принимать антиретровирусную терапию необходимо для полноценной жизни. Она пока до конца не осознает свое заболевание. Для нас ВИЧ не приговор, это просто диагноз, с которым можно жить.

С диагнозом, но без инвалидности

С таким диагнозом в Казахстане официально зарегистрированы 445 детей. По данным общественного деятеля Алии Садырбаевой, из них инвалидность имеют только 270. При этом из этих 270 детей 222 - это дети из Южно-Казахстанской области. Доказать, что ребенок, больной ВИЧ, является инвалидом, получается не везде. Без этого они не могут рассчитывать на ежемесячное пособие в 60 тысяч тенге. Инвалидность детям могут дать только при тяжелых формах заболевания, например, когда поражены внутренние органы. К слову, в ЮКО в 2006 году около двухсот детей заразились ВИЧ. Это произошло в результате проведения операций по переливанию крови. Десять детей умерли. 17 матерей заразились ВИЧ при кормлении грудью своих больных детей. По обвинению в коррупции и халатности тогда получили различные тюремные сроки 16 врачей.

У Вари нет инвалидности. Причем она была, но ее сняли. Сейчас у девочки третья стадия заболевания (всего их различают четыре, последняя - СПИД). Проблемы со здоровьем у нее есть, но на вид это обычный ребенок. Мне сказали, что здоровье ребенка в удовлетворительном состоянии и причин, чтобы присваивать ей инвалидность, нет. Инвалидность получают только те пациенты, которые уже больны СПИДом или находятся в тяжелом состоянии. Но ведь никто не хочет доводить своего ребенка до такого состояния. Если верить статистике, почти все ВИЧ-инфицированные дети в ЮКО имеют статус "ребенок-инвалид". Получается, что все они пребывают в тяжелом состоянии. Но так ли это?

Нам говорят, мол, оформите статус малоимущей семьи и будете получать необходимую помощь. Но мы не малоимущая семья на самом деле. У нас средний достаток. Мы можем позволить купить себе фрукты. Но инвалидность ей нужна. Сейчас антиретровирусные лекарства выдает государство на бесплатной основе, но у меня всегда есть страх, что мы останется без препаратов. Инвалидность дает доступ к медицинской и социальной реабилитации, возможность получать санаторно-курортное лечение.

В одном из ответов Министерства здравоохранения на запрос Анастасии говорится: "На основании пункта 38 "Правил проведения медико-социальной экспертизы" (...), основанием для признания лица инвалидом является одновременное наличие обязательных условий:

1) нарушение здоровья со стойким расстройством функций здоровья;

2) ограничение жизнедеятельности (полная или частичная утрата лицом способности или возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, ориентироваться, общаться, контролировать свое поведение, обучаться или заниматься трудовой деятельностью) ;

3) необходимость осуществления мер социальной помощи.

Многие женщины живут ниже черты бедности, и тяжело вытягивать. Они даже не могут фрукты купить. Если не будет нормального питания, стадии будут повышаться до СПИДа. Именно поэтому для основной массы семей пособие по инвалидности является жизненно необходимым.

Подготовила Василина Атоянц

Этот год для волгоградки Натальи Ивановой (имя и фамилия изменены, своё фото она просила не публиковать) ознаменовался двумя знаковыми событиями. Четыре месяца назад она благополучно родила здорового сына, а вскоре исполнится 15 лет, как врачи поставили ей грозный диагноз «СПИД».

Молодая мама согласилась рассказать свою историю на условиях строгой анонимности. Несмотря на все объяснения специалистов, что ВИЧ-инфекция не передаётся с такой лёгкостью, как грипп, народ продолжает шарахаться от людей с таким диагнозом.

Открытым текстом

«АиФ-Нижнее Поволжье», Лариса Шеремет: Наташа, как вы узнали о своей болезни?

Наталья Иванова: Это был мой день рождения, мне исполнилось 18 лет. Такой «подарок». Мне позвонили из больницы, я лечилась от какой-то несущественной болячки, даже не помню, с чем тогда лежала. Но у всех пациентов брали кровь на СПИД. Результаты анализа готовились долго, и когда они поступили в больницу, я уже благополучно выписалась домой. По телефону мне сообщили, что у меня не всё в порядке с анализами. Вхожу в кабинет, и врач мне открытым текстом без предисловий: «У тебя СПИД». Я в шоке только и смогла спросить: «А что это такое? Что мне делать?». А в ответ услышала: «Ничего не делать. Года два, может, и проживёшь. Колоться не надо было». Я пыталась доказать, что никогда не кололась, не знаю, что такое наркотики и алкоголь. Хорошая девочка из хорошей семьи. Но мне никто не поверил: «Маме своей будешь эти сказки рассказывать». В те годы ВИЧ-инфицированные становились изгоями, от них шарахались, как от прокаженных. На сочувствие можно было не рассчитывать, потому что ВИЧ-инфицированных презирали, считая, что каждый из них либо наркоман, либо аморальная личность. Что таких жалеть?..

- А вы знаете, может, догадываетесь о том, кто вас заразил?

Незадолго до постановки диагноза меня изнасиловали, и это единственный вариант, как я могла получить эту инфекцию. Но я не хочу об этом вспоминать. Это психологическая травма, мысль о которой каждой жертве насилия хочется вычеркнуть из своей памяти навсегда. Я тогда никому ничего не рассказала: ни подругам, ни маме. Я думаю, так многие поступают. Стыдно, да и боятся, что их обвинят: «Сама во всём виновата».

- После того как вам сказали о диагнозе, вы замкнулись или стали искать выходы из ситуации?

Я не поверила. Обошла все больницы Волгограда. Везде сдавала анализы. Результаты были положительные. Мне было 18 лет. Жить осталось два года, как пообещала врач. Я решила, что не буду мучиться и всё решу разом. Пошла на Волгу топиться. Утонуть мне не дали, спасли. И тогда я приняла для себя решение, что буду жить во что бы то ни стало. Обратилась в специализированный Центр СПИД, там работала женщина-психотерапевт. И она, можно сказать, вытащила меня из депрессии.

- А ваши родители вас поддержали?

Я скрывала больше года от всех. Одна пыталась справиться с проблемой. Отделила себе посуду, постельное бельё, полотенце, чтобы никого не заразить. Мы ж тогда практически ничего не знали о способах передачи. Потом призналась самой близкой подруге, а затем и маме рассказала. Как, вы думаете, она отнеслась? 15 лет назад массированно вдалбливалось в сознание народа: ВИЧ/СПИД равно смерть. Боялись ужасно. Мама не понимала, откуда, за что такое несчастье. Да я и сама себя заживо хоронила. Но прошло два года, я чувствовала себя хорошо, словно и не было никакой болезни. А потом мама вместе со мной стала изучать литературу по заболеванию. Вскоре я поняла, что нас, «других», немало, мы стали объединяться, знакомиться, встречаться. Не для того, чтобы аккумулировать панические настроения. Наоборот, для того, чтобы учиться жить полноценной жизнью.

Крик души

Ежегодно в мае весь мир отмечает грустную дату - День памяти погибших от СПИД. Волгоград - не исключение. Мне запомнилась акция с воздушными шариками, внутри которых были письма с реальными историями ВИЧ-инфицированных людей.

Да, в тот день шариков не хватило для всех желающих прочесть наши откровения. Я предложила вложить в них наши письма - это был крик души, обращённый к обществу, о том, что мы не изгои, не несём жуткой угрозы для окружающих. Прохожие, узнав об этих посланиях, едва ли не в очередь выстраивались, чтобы получить воздушный шарик с письмом. Единственным человеком, который испугался взять шарик, был наблюдатель из администрации, который следил за нашей акцией. Он испугался: ВИЧ-инфицированный же до бумаги дотрагивался...

- Сейчас о СПИД мы многое знаем. Просвещение общества сказалось на отношении к ВИЧ-инфицированным?

Паническая боязнь у народа прошла. Изменились сами люди с таким диагнозом. Если раньше мы боялись огласки, даже не пытались отстаивать свои права, то сейчас уже не безмолвствуем. Вот я в период беременности, случалось, сталкивалась с хамским отношением врачей. Казалось бы, врач - это тот человек, который уж точно знает, чего не должен бояться. Тем не менее, будучи беременной и проходя плановый осмотр у специалистов, попадала к таким врачам, которые относились ко мне предвзято. Не скрывали своей брезгливости, боялись лишний раз до меня дотронуться. Раньше я бы стерпела молча. Но сейчас я уже отстаивала свои права, потому что думала о своём ребёнке, и мне не страшно было за себя постоять. В то же время я встретила очень много порядочных людей в белых халатах, которые хорошо ко мне отнеслись. Я сама не ожидала, но в роддоме меня поддерживали, подбадривали, очень душевно со мной общались. Но когда меня с ребёнком выписали домой, участковый терапевт должна была прийти на следующий день после выписки, а появилась только через две недели. И то только после того, как я со скандалом пошла в детскую поликлинику. Когда врач пришла, то ребёнок для неё был, как прокаженный, она до него боялась дотронуться, какой там осмотр. Мне поменяли врача, и всё теперь у нас хорошо.

Без паники

- А ваши ВИЧ-инфицированные​ друзья справляются с ситуацией?

У тех людей, которых я знаю, нет уже панических страхов, что были раньше. Многие, как и я, выучились, получили профессию, работают, женятся - выходят замуж, рожают здоровых детей. Есть, конечно, и те, кто замыкаются, сами загоняют себя в угол. С этим ничего не поделать. Мы пытаемся их приглашать на наши встречи, но они, как правило, предпочитают страдать в одиночестве.

- С вашим заболеванием требуется соблюдение особых условий жизни?

Я такой же человек, как и все, никакие особые условия мне не нужны. Веду трезвый образ жизни (но я и раньше никогда не употребляла ни спиртное, ни наркотики). Лекарств горстями не пью, они мне не нужны. Только во время беременности проходила химиопрофилактику, чтобы не инфицировать своего ребёнка. А после того как родила, я перестала всё это принимать. Так что со здоровьем всё, слава богу, отлично. У меня растёт ребенок. Когда ему было полтора месяца, пришли результаты анализа. Ребёнок здоров. В год и два месяца его снимут с учёта. Единственное ограничение - малышу нельзя делать прививки с живой вакциной.

Несмотря на профилактические беседы и внушения специалистов, отношение общества к ВИЧ-инфицированным людям остаётся сложным.

Те больные, которые употребляют наркотики и алкоголь, они действительно представляют угрозу для общества. А если человек следит за собой, не имеет вредных привычек, занимается защищённым сексом - он не опасен для общества. Он такой же полноправный гражданин, как и все. У меня свой мир, который я не делю на плюсы и минусы, не делю людей на больных и здоровых. Мне всё равно, что записано в истории болезни: синдром Дауна, ДЦП, туберкулёз или гепатит. Я не буду от них шарахаться, как от чумных. 15 лет назад я боялась, что заражу ненароком кого-нибудь через тарелку с чашкой. Сейчас я знаю, что это полный бред. Я целую своего ребёнка и знаю, что он здоров. У меня есть такой диагноз, но я уверена, что при соблюдении обычных мер профилактики я для своего малыша не опасна, как и для всех окружающих.

КАК Я ЗАРАЗИЛСЯ ВИЧ (СПИД) – РЕАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ, РЕАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ

Уважаемые посетители сайта, если вам есть, что рассказать о своей истории или может быть об истории своих знакомых и близких людей, о том как они заразились ВИЧ (СПИД) инфекцией, пожалуйста, напишет нам на почту, мы обязательно опубликуем ваш рассказ. Адрес для писем смотрите в разделе контакты.

Знать о своем диагнозе тяжело, но, не смотря на трудности, поделитесь с людьми, как это произошло, расскажите, что вы сейчас чувствуете и как видите свою дальнейшую жизнь. Ниже вы можете почитать реальные рассказы, реальных людей, которые уже поделились своей историей заражения ВИЧ.

Спасибо, что решили рассказать!
(Анонимно)

ИСТОРИИ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ

Был скучный весенний вечер, я сидел дома один и не знал чем заняться. Вдруг в тишине раздался телефонный звонок. Это звонил мой друг, который пригласил меня на дискотеку. Естественно я не мог отказаться от его предложения, собрался и в назначенное время прибыл в клуб. Собралась большая компания друзей, мы зашли в клуб, заняли свободный столик? возле танцпола и понеслось веселье, пляски, выпивка, смех и радость. В один прекрасный момент я заметил девушку, она была одета в красивую белую маечку, в синие джинсы и белые красовки. Ее стройное тело привлекало мое внимание все больше и больше, а когда она танцевала, воспроизводя грандиозные движения, мое сердце замирало. В тот момент ничего не говорило о беде, да я и не думал о плохом, мой ум был охмелен и одурманен красотой этой девушки. И настал момент, зазвучала музыка медленного танца, я хлебнул рюмку и направился к столику этой девушки. Она была в кругу подруг, их стол был накрыт достаточно богато, стояла бутылочка элитного вина и американский виски, у каждой девушки был салат цезарь и много различной закуски. Я набрался смелости и пригласил ее на медленный танец, и как же мое сердце затрепетало, когда она согласилась, не отказала и пошла, танцевать со мной. Дальше было все как в раю, мы танцевали каждый танец, забывались в страсти и, казалось бы, что есть только я и она. В один прекрасный момент я предложил покинуть это заведение. Мы вызвали такси, заехали в магазин, купили разной вкусной еды и поехали в отель. Всю ночь до самого утра мы предавались утехам и конечно, разгоряченные и опьяненные мы не думал о резинки. Нам было хорошо, мы развлекались, потом отдыхали и снова предавались ласками. Это были счастливые минуты, тогда я не думал ни о ВИЧ, ни о СПИДе, я просто радовался. Казалось бы, беда прийти не может, девушка из благополучной семьи, имеет высшее образование и хорошую работу. После той ночи мы больше не встречались, ее телефон не отвечал, а я не находил себе место. Спустя четыре месяца у меня поднялась температура, пошли сопли и кашель. Терапевт назначил мне сдать стандартные анализы и кровь на ВИЧ. Я сдал все анализы и даже не парился об их результатах. В день, когда я пришел к терапевту, у меня было хорошее настроение, я шутил, и мне было хорошо. Терапевт, посмотрев на меня, и сказал: «Что такой веселый, у тебя ВИЧ!?». В тот момент для меня остановилось время. Повторный анализ показал положительный результат. Моя жизнь превратилось в жизнь для врачей. Постоянные анализы и таблетки. Вот такая история как я заразился ВИЧ инфекцией. Никогда не думал, что меня это коснется.

Мария (город Чебоксары):
Я заразилась ВИЧ совершенно случайно. У меня дочка и муж, в семье денег было мало, ведь мужу приходиться кормить и меня и дочку, да и себя. Однажды общим решением было решено, что муж поедет в Москву вахтовым методом. Так он проработал целый год. В семе стали появляться новые вещи, электроника. Однажды я узнала, что беременна, мы были рады, ведь нас ждал второй ребенок. Я вспоминаю тот момент на приеме у гинеколога, когда она мне объявила что у меня ВИЧ. Я не поверила тогда, решила пересдать анализы, повторные были без изменений. Тогда я проплакала дня четыре, муж был на вахте. Я дождалась его приезда и все озвучила. Он был в шоке, говорил, что я ему изменяла. Но потом он рассказал, что месяцев шесть назад они с друзьями отдыхали в бане, пили и веселились. Друзья захотели девочек и пригласили в баню ночных бабочек. Он не хотел с ними утех, но алкоголь сделал свое дело и он согласился на орал без резинки, больше ничего не было. Он не думал, что так можно заразиться ВИЧ. Поэтому и обвинял меня. Сейчас диагноз ВИЧ подтвержден у нас обоих. Я не стала требовать развода, кому я такая нужна. Мы, конечно, сделали аборт и сейчас живем ради первого ребенка. Мы хотим после себя ребенку оставить хоть что-то полезное, ведь нас скоро не будет. Вот такая история или рассказ как в нашу семью пробрался СПИД.

Я проклинаю тот день, когда воспользовался услугами ночной бабочки. Я думал, что меня ВИЧ инфекция никогда не коснется, и я не заражусь. Если мой рассказ о том, как я заразился СПИД, кому-то поможет избежать подобного, значит, я принес в эту жизнь маленький плюсик. Мне сейчас 24 года, у меня еще не было постоянной девушки, порой без удовольствия мне приходилось обходиться по полгода и больше, естественно хочется как-то получать женские ласки, ну и я очень редко пользовался услугами ночных бабочек. Естественно зная о риски заражения СПИДом, я всегда использовал самые лучшие и дорогие резинки для предохранения, а после отношений обрабатывался мирамистином. Однажды у меня порвалась резинка, я сразу не заметил этого и акт продолжался. А когда я заметил, было уже поздно, и я кончил в нее, да и сам акт продолжался достаточно длительное время. Я тогда конечно расстроился, но подумал, что все обойдется, ведь какой риск, что девочка заразная ВИЧ, очень маленький, да и если заразна, риск заражения не такой уж и большой. После акта я подмылся, обработался мирамистином и со спокойными мыслями пошел домой. Спустя, год, у меня появились первые странные симптомы, я стал часто болеть, тогда когда раньше не болел. Я не придавал этому значению, но посчитал, что один раз в год нужно обязательно сдавать анализы на половые инфекции, пошел и сдал. Каково же было мое настроение, когда венеролог озвучил меня о диагнозе ВИЧ, дальше все как в тумане, он мне рассказал, как быть дальше и взял расписку об уголовной ответственности за заражение других людей. Конечно, у меня в течение года были еще контакты, но они были строго с резинкой и ничего не рвалось. После диагноза моя жизнь изменилась, я стал жить не для себя, а для общества. Я прекрасно понимаю, что уже нет мне столько лет жизни, а потому я хочу сделать что-то, чтобы меня помнили, может быть чем-то кому-то помочь. Я не обвиняю ту девушку, ведь она честно сказал, что без резинки не будет, да и работа у нее такая. Вот такой рассказ о том, как я заболел ВИЧ (СПИДом).

Аркадий (город Новосибирск):
Мой рассказ о том, как я заразился ВИЧ совершенно банальный, и заразила меня моя девушка. Не знаю, насколько она была моей, но мы общались с ней почти целый год, при этом у нас часто были постельные утехи, но мы всегда строго использовали резинку и даже во время оральных ласк ее использовали тоже. Единственное когда я мог от нее заразиться, это когда я делал ей оральные ласки, ведь там резинку не прицепишь. Хотя говорят, вирус ВИЧ проникает и через поры резинки, хотя я сомневаюсь. Девушка кстати узнала о диагнозе ВИЧ одновременно со мной, до меня она не знала, о своем диагнозе. Но я за себя точно знаю, что до нее у меня все было хорошо, я проверялся. Мы с ней общаемся, но отношений как таковых уже нет. Я никогда не мог подумать, что я вот так могу заразиться, ведь я не веду беспорядочные связи, у меня только постоянная партнерша была, кто бы знал….

Елена (город Ставрополь):
Я сама виновата в том что я заразилась ВИЧ, я не думала тогда о безопасности, да и не знала особенно об этом много. Я думала это где-то там, далеко и до меня не доберется. Я люблю заниматься утехами, мне нравится разнообразие, а потому у меня были разные молодые люди, я их часто меняла и развлекалась с ними, получая удовольствие. Конечно же с кем то я использовала резинку, а с кем то нет. А когда стала принимать противозачаточные, так и вообще без резинки стала, ведь это гораздо приятней и для меня и для парня. Узнала я о своем диагнозе совершенно случайно, у меня появился зуд в области гениталий, я обратилась к гинекологу и она поставила диагноз молочница, хотя ее раньше никогда не было. Дополнительно она направила меня на бесплатные анализы, на различные венерические заболевания и ВИЧ. Каково же было мое настроение, когда врач объявил мне о моем результате ВИЧ, я конечно не сразу все осознала. Мне минут 30 врач рассказывала, как быть дальше, как вести половые контакты и как лечиться. Когда меня по-настоящему пробило так, это когда я о ВИЧ почитала в интернете, после этого я наверное неделю проплакала. Сейчас уже прошло более двух лет, я свыклась, принимаю противовирусную терапию и живу своим чередом. Естественно никаких половых контактов. Ведь я обязана предупредить партнера о диагнозе, а парни когда узнают, сразу отказываются, ну что же, если я попала на ВИЧ, то я не хочу что бы из-за меня кто-то пострадал.

…Как всякий современный человек, я слышала о ВИЧ-инфекции, но при этом даже не знала, в чем разница между ней и СПИД. Думала, это просто разные названия одного и того же заболевания. Я считала, что такому диагнозу подвержены аморальные люди, асоциальные слои населения, к которым я не имею никакого отношения: наркоманы, проститутки или те, кто спит с кем попало. В общем, уж от этой беды я считала себя застрахованной.

Я была безупречной с точки зрения нравственности женщиной: выйдя замуж более двадцати лет назад, совсем юной, ни разу не имела интимных контактов на стороне. С мужем мы жили хорошо, дружно, воспитали троих детей. В семье царила гармония, и ничто не предвещало беды. А потом мне предстояло лечь на несложную операцию. Перед любым хирургическим вмешательством человек сдает определенный набор анализов, куда входит и анализ на ВИЧ-инфекцию. И у меня он оказался положительным.

Моя первая реакция может показаться странной: я засмеялась. Просто потому, что не поверила. Это была такая нелепость! А потом возмутилась, так как нисколько не сомневалась, что кто-то перепутал анализы, и тем самым выставил меня человеком с сомнительным поведением. Тем не менее мужу и детям сказать я боялась, подругам - тоже. Мало ли что они подумают! А еще вспомнила, как недавно вырывала зуб - вдруг меня заразили в клинике?! Мне было уже не до смеха, тревога все нарастала, и мое состояние отягощалось тем, что я была вынуждена держать все свои сомнения при себе. В конце концов я обратилась в Республиканский центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями, где мне сделали еще один анализ.

Вопреки предыдущей реакции, те минуты, когда я ожидала ответа, оказались самыми напряженными и страшными в моей жизни. Я не помню лица медсестры и что она мне говорила, меня пробирала внутренняя дрожь, в голове был какой-то туман. Разумеется, я подспудно ждала, что все рассеется, мне скажут, что я не больна, и я пойду домой окрыленная, словно родившаяся заново.

Но этого не случилось - диагноз подтвердился. Я почувствовала себя оглушенной, раздавленной, уничтоженной. В кабинете врача я даже не могла встать со стула, не сумела вымолвить ни единого слова. Потом начала плакать, и при этом меня словно выворачивало наизнанку. Конец жизни, позорный диагноз, невозможность оправдаться перед близкими!

Я знала, что ни в чем не виновата, и, как ни странно, это было ужаснее всего. После беседы с психологом я немного успокоилась. Уцепилась за информацию о том, что если сразу начать лечение, то особой угрозы здоровью, а тем более жизни не будет, что в наше время ВИЧ не приговор, что никакую информацию обо мне и моей болезни никуда не передадут, что я всегда могу обратиться в центр и меня не оставят наедине с моей проблемой. Но при этом мне предстояло рассказать о своем диагнозе мужу, потому что он тоже мог быть инфицирован.

Домой я пришла на ватных ногах и до возвращения мужа с работы ходила из угла в угол. Мы, как я считала до сего момента, привыкли доверять друг другу, делиться сокровенным, но эта ситуация выходила за все имеющиеся в моем представлении рамки. Когда муж пришел, я, собравшись с силами, все ему рассказала. Его первая реакция была такой же, как у меня: он рассмеялся. «Да откуда в нашей семье взяться ВИЧ-инфекции?! Это очередная ошибка врачей!» - вот что я от него услышала. Однако я уже пережила этот этап. «Нет, это правда, - обреченно произнесла я. - И теперь все будут считать меня проституткой». «Да какая ты проститутка! - сказал муж и обнял меня. - Даже если, не дай бог, у тебя в самом деле ВИЧ, ты заразилась в каком-то медицинском кабинете, и мы засудим этих врачей».

В дальнейшем меня поджидал второй удар: муж, сдавший кровь на ВИЧ, оказался инфицированным. Разумеется, он тоже испытал шок. И я решила, что он заразился от меня. Презервативами мы не пользовались - я принимала противозачаточные таблетки. А потом в Центре СПИД мне объяснили, что риск заражения в медицинском кабинете минимален: этот вирус живет очень недолгое время и только в крови. И, скажем, чтобы передать ВИЧ-инфекцию через слюну, этой жидкости понадобится четыре литра! Что касается наркомании: даже если бы мы с мужем и были подвержены подобной зависимости, героиновая наркомания отошла в прошлое, и теперь они употребляют курительные смеси. ВИЧ - случайность, которая может коснуться каждого, от которой не застрахован никто. Никаких «групп риска» не существует. Есть «рискованное поведение», которое практикуют люди.

Я вспомнила все те нелепые байки о заражении ВИЧ, которые доводилось слышать еще в восьмидесятые-девяностые: что на улице к человеку может подойти некто и уколоть зараженной иглой или что злоумышленники якобы втыкают такие иглы в сиденья в кинотеатрах. И я все больше верила врачам. У меня не было случаев рискованного поведения, значит, они были у моего единственного за всю жизнь полового партнера. И это был третий удар.

Меня обуяла злость, захлестнула обида. Иногда муж ездил в командировки, несколько раз отдыхал в санаториях: у него была возможность мне изменять. Я открыто заявила ему об этом, и он признался. Такое, по его словам, произошло всего один раз, и это был незащищенный контакт. «Захотелось новых ощущений», - сказал он, а потом со слезами просил у меня прощения.

Я пережила несколько адских дней. Один-единственный поступок любимого человека перечеркнул всю нашу жизнь. Взяв отпуск за свой счет, я лежала, отвернувшись к стене, не двигалась, ни с кем не разговаривала, не ела. У меня было чувство, будто я под землей и мне уже никогда не выбраться на поверхность. Крушение жизни - вот самые точные слова, а еще - безвинно виноватая. Правы те, кто говорит: беда никогда не приходит одна, и судьба всегда наносит один удар за другим.

Муж умолял меня не уходить, но я была непреклонна. Дети выращены, самостоятельны, а он меня предал. Однако потом подумала: у него такая же беда, а кому еще я готова об этом рассказать? Знакомым, чтобы они от меня шарахались и, не дай бог, боялись угощать из имеющихся в их доме тарелок? Коллегам, чтобы начальство меня уволило? И я сказала мужу, что мы постараемся справиться с этой проблемой сообща. Мы были духовно близки многие годы, и для меня не было человека надежнее, чем он. Я до сих пор не могу понять и принять его поступка и до конца его простить, но случилось так, что этот крест должны нести мы оба и лучше вместе: возможно, тогда будет легче.

Муж заявил: лечиться не стоит, веры медикам нет, все это химия, которая только губит организм, тем более мы оба чувствуем себя хорошо, у нас ничто не болит. Но к тому времени я много чего прочитала про ВИЧ. Что некоторые люди повторно приходят в центр только тогда, когда у них уже развился СПИД - последняя стадия ВИЧ-инфекции, и даже безобидные для здорового человека заболевания могут привести к смерти. А еще узнала, что существуют так называемые ВИЧ-диссиденты, те, кто пытается внушить людям мысль, что подобной инфекции не существует, что ее придумали врачи, чтобы травить пациентов таблетками. И настояла на лечении.

Со временем я осознала, что зараженные ВИЧ-инфекцией больше боятся даже не самого заболевания, а того, как на него отреагируют окружающие. К сожалению, подобная дискриминация существует в нашем обществе. Иногда, идя по улице, я задаю себе вопрос: что бы подумали встречные люди, узнав, что я ВИЧ-инфицированная?! Кто из них сможет мне посочувствовать, поверить в то, что я заразилась не потому, что была легкомысленной, даже просто взять меня за руку? Иногда, сидя рядом с подругой, я беспричинно начинаю плакать, и она волнуется. Я всегда отмахиваюсь, отговариваюсь, но в глубине души живет боль, потому что я вынуждена хранить свою тайну. Конечно, ВИЧ-инфекция - не самое страшное в жизни; наверное, узнать, что ты болен раком, - куда хуже; вот только за это не осуждают, такой диагноз не скрывают, за него не платят личными отношениями.

О моем диагнозе никто не знает: ни дети, ни другие родственники, ни знакомые, ни коллеги. Мы с мужем принимаем назначенную терапию и раз в полгода сдаем кровь на ВИЧ-инфекцию: пока этим все ограничивается. Физически чувствуем себя нормально, но угроза все равно есть, хотя бы потому, что иммунитет жителей Карелии и без того ниже, чем в других регионах.

Вместе с тем, оказавшись ВИЧ-инфицированной - пусть это и прозвучит, как парадокс, я начала по-иному видеть мир, ценить те моменты жизни, судьбы, о коих прежде не задумывалась: каждый осенний лист под ногами - как нечто уникальное, любая капля воды - концентрация жизни. Прежде я жила только для семьи, а теперь много времени уделяю себе, начала рисовать, задумалась о собственном духовном, душевном мире. Нам говорят, что мы не обречены, и мы в это верим. Не потому, что это в самом деле так, а потому, что человек просто не может иначе.

Записала Лариса Борисова

За год до знакомства с Алексеем у меня было очень болезненное расставание с парнем, с которым были серьезные отношения в течение семи лет. Мы разошлись из-за того, что я хотела семью, завести детей, а он готов не был.

Думаю, поэтому меня так подкупили слова Алексея о том, что он очень хочет создать семью, завести еще детей – у него есть сын от первого брака. Когда мы еще только встречались, Алексей просил меня присмотреть за маленьким сыном – такое доверие, признаюсь, меня тоже сильно расположило. Перед первой близостью Леша со смехом спросил: зачем, мол, предохраняться, как ты собралась тогда забеременеть?

Я уже долгое время мечтала о материнстве, и надо признаться, окружающие тоже давили: не только мама, другие родственники, коллеги и даже уборщица из компании, где я работала. Всем интересно, отчего к 30 годам женщина не родила ребенка.

Что привело к иллюзии давнего знакомства

После расставания со своим предыдущим парнем я заполнила анкету на сайте знакомств. Там изредка общалась, в том числе и с Алексеем. Ну как общалась: то он «лайкнет» мое фото, то прокомментирует. Я обычно немногословна, предпочитаю промолчать, чем глупость сморозить. Но однажды мне написал парень с другого аккаунта, с ним мы общались живее. В том профиле не было личных фото и минимум информации. Потом я предложила перейти в соцсеть, и он сам меня нашел, в личных сообщениях отправил свои фото. Тогда я и поняла, что он и есть тот первый «ухажер». Меня это никак не насторожило, подколола его, он отшутился. Сейчас понимаю, что было в этом настойчивом преследовании что-то нездоровое.

Он мне стал прямо душу изливать, рассказывать о том, как сильно переживает недавнее расставание с девушкой. На одном из присланных фото он был в белой каске строителя. Меня это заинтересовало, так как я работала в близкой сфере. Неглупый, юридическое образование, за границей много где побывал. На тот момент он был руководителем двух фирм, третью мы с ним вместе открыли. Он мне как-то признался, что планирует открывать еще одно дело, предложил помочь, а я, мол, так в этом соображаю!

После личного знакомства с Алексеем мы продолжили обсуждать его рабочие дела, в какой-то момент помогла ему найти и арендовать помещение. В общем, за несколько недель возникла иллюзия давнего знакомства.

С первых дней он окутал меня заботой, подвозил до работы и обратно, постоянно повторял, что ему нужны серьезные отношения.

Когда на работе у меня возник конфликт с одним из коллег, посоветовал увольняться. Сказал, мол, прокормит меня. В общем, с виду идеал надежного мужчины, с которым как за каменной стеной. Я, в конце концов, уволилась, решила отдохнуть от тяжелой работы. До этого я активно занималась карьерой, заработала сама на комнату в общежитии. И очень устала всего добиваться сама.

Когда Алексей стал настойчиво предлагать переехать к нему, я с радостью и благодарностью согласилась. Взяла на себя всю домашнюю работу, вдохновенно готовила, убиралась. В глубине души строила далеко идущие планы, которые он подогревал рассказами о том, как сильно хочет семью, как ему со мной повезло, вокруг ведь все девчонки такие ветреные. Называл постоянно супругой. Говорил, что еще сына хочет, Семеном назовет. А мне ведь именно этого и хотелось, думала уже: «Ну, Семеном, так Семеном».

Почему именно на четвертый день

При первой близости я настаивала на предохранении, он соглашался. Но в последний момент он заявил, что презервативов нет, да и как детей заводить. И слова его вроде бы так логично звучали и очень отвечали моему внутреннему желанию иметь детей. Я в итоге согласилась, подумала, что если откажу, он подумает, что я ханжа. Но я через себя все-таки переступила, уговорила себя.

Почувствовала, что заболеваю, я через полторы недели после нашей первой близости. Все симптомы напоминали обычную простуду, но что-то она затянулась, долго держалась высокая температура. А потом, день на четвертый моей «простуды» Леша неожиданно мне сказал: «Я на работу, а ты давай собирай вещи, не хочу, чтобы ты ребенка заразила». Мне было так плохо, что я и раздумывать о его странном поведении толком не могла. Хватило бы сил вещи собрать, да до дома доехать.

Там был еще такой странный момент (я уже после оценила). Почему не сразу, а именно на четвертый день он со мной «попрощался» и сказал собирать вещи: он дождался, когда у меня начнется цикл, видимо, для того, чтобы у меня не было возможности взять, так скажем, биоматериал. Чтобы возникли сложности с определением того, что именно он меня заразил.

Он сразу внес меня в «черный список»

Пока я точно не знала о сроке заражения, источнике, я себя корила: «Не дай Бог, если я притащила вирус из своих прошлых отношений!» Там же есть так называемое «окно», которое длится до полугода и во время которого вирус может не отобразиться в анализе. Предыдущие отношения у меня закончились за год с лишним до встречи с Алексеем, и я вновь обследовалась в попытке выяснить, почему мне не удается забеременеть. В числе прочих анализов сдавала и тест на ВИЧ – он был отрицательным. Но мало ли, в таком шоке всякое в голову лезет.

А потом-то вижу, что его поведение говорит об обратном: звоню ему – я в «черном» списке, пишу смс, в соцсетях – он не реагирует. Фотографирую выписку, отправляю – вижу, сообщение прочитано, но никакого ответа.

Что-то ненормальное. Я поставила себя на его место – если бы мне человек, с которым я только что жила, сообщил о таком, я бы примчалась, несмотря ни на что. А он, наоборот, скрывается.

Писала и звонила я не слишком часто, потому что пришлось постоянно ходить по врачам, чувствовала я себя все хуже и хуже. О том, что у меня вирус иммунодефицита, я узнала уже в инфекционной больнице, куда меня госпитализировали через месяц после нашего с Алексеем расставания. Сказать, что эта новость была для меня шоком – ничего не сказать. На меня обрушилось страшное чувство полного одиночества, похожего я никогда раньше не испытывала. Понимаете, этот диагноз меня сразу отделил от всех людей. Я ведь даже маме рассказать об этом не могу, боюсь, она не переживет.

Первое время корила себя, думала и о том, как это несправедливо, задавалась вопросом, почему такое случилось со мной. Чтобы отогнать эти мысли, я даже пошла на исповедь в церковь. В храм я и раньше заходила, но просто не случалось со мной такого, что мне понадобилось бы поговорить со священником, исповедаться.

Ответ профессионалов: унижение, отвращение, суеверие

После той кошмарной выписки из больницы я пошла уже в поликлинику. До этого я три года подряд ходила туда к эндокринологу, все выясняла, почему не могу забеременеть. Тогда оказалось, что у меня «скачут» гормоны. Но вот я пришла в поликлинику уже после инфекционной больницы, и эндокринолог видит в выписке формулировку «впервые выявлена ВИЧ-инфекция».

Прямо на приеме она начала меня «полоскать»: «Ты ходишь ко мне эти три года, нервы треплешь, а у тебя-то все эти жалобы из-за твоего ВИЧ!» Я прямо обалдела: «Я знаю, что это недавно произошло», – говорю. «Ты что, знаешь, кто тебя заразил?! Ты что, их считала?!» – закричала врач.

У меня, конечно, истерика там случилась от такого отношения, таких слов. Я выскочила из кабинета, написала главврачу жалобу.

Не зная об этом, эндокринолог приняла меня второй раз. Но тут ее из кабинета куда-то вызвали, она вернулась злая, взяла ручку шариковую и зачем-то нарисовала мне на груди… крест.

Я растерянная стою, спрашиваю: «Что вы делаете?!» Она: «Я знаю, что я делаю!» То есть это какой-то был странный поступок на грани суеверия и отвращения, и я испугалась…

И тут мне повезло – входит медсестра. При ней эндокринолог тут же успокоилась, говорит мне: «Все, я тебе пожелаю здоровья и удачи. Ты сюда больше не ходи, иди в свой СПИД-центр, там с тобой знают, что делать, есть хорошие специалисты. Всё! Все твои жалобы – это не эндокринология».

До сих пор я не получила ни одного ответа на мое заявление от руководства поликлиники. Мне звонила замглавврача, предлагала разрешить вопрос без письменного ответа.

Это, к сожалению, не единственный случай безобразного отношения медиков. Гинеколог меня осматривала – чуть ли не на метр отошла, видимо, опасаясь воздушно-капельным путем заразиться. Полицейские потом тоже довольно цинично обсуждали мою ситуацию: «Как так? Ты с предыдущим парнем рассталась в 2014 году, а с этим начала встречаться в 2016-м. Неужто никого между ними не было?!»

Я поняла, что он стоит на учете

Я уже знала, что способов заразиться всего несколько – инъекционный, половой, во время операции и передача от матери ребенку. Понимала, что у меня второй вариант, поскольку операций у меня не было и наркотики я не употребляю. Остался только вопрос – кто из них двоих.

Я назвала первого – специалист центра никак не отреагировала (прямо ответить, что человек есть в базе, конечно же, нельзя), а когда назвала Алексея – она как-то напряглась, а потом спрашивает: «У тебя есть доказательства того, что ты с ним жила?» И я поняла, что он стоит у них на учете. Тогда я не знала еще, что есть уголовная ответственность за умышленное заражение. Но тут же и узнала, когда специалист мне самой дала подписать бумаги.

В центре ко мне по-человечески отнеслись, много полезного сказали, предложили консультацию психолога. Сказали, что именно у меня остро инфекция проявилась, и скоро тяжелое состояние пройдет. А у большинства так не проявляется. То есть был риск того, что, если бы у меня не случилось этого гриппозного состояния, не выявили бы ВИЧ-инфекцию. Была бы носителем, как и многие, а спустя 7-10 лет, как это обычно бывает, резко почувствовала бы себя плохо. Тогда бы и узнала.

Сейчас, поскольку я знаю о вирусе, каждые три месяца сдаю кровь, специалисты смотрят показатели – если уровень СD4+Т-клеток в периферической крови падает до определенной границы, назначается антиретровирусная терапия. Принимая ее, ты понижаешь уровень этих клеток до нуля, практически до того уровня, когда ВИЧ вообще не определяется в крови. Так ты становишься незаразным.

То есть если бы Леша принимал терапию, он был бы незаразным! А так у него из-за срока заболевания и отсутствия лечения уровень клеток, вероятно, просто зашкаливает. Поэтому я так быстро и заразилась. Тем более, у зараженных мужчин самая высокая концентрация вируса именно в сперме.

Конечно, организм еще должен принять эту терапию. Есть несколько схем, подбирается подходящая. А после очень важно соблюдать правила, о которых предупреждают врачи, потому что вирус может выработать устойчивость к лекарству. Если ты, допустим, делаешь самовольно перерыв в их приеме даже на несколько дней, вирус успевает адаптироваться, и эта схема больше не подходит твоему организму. Привязка к терапии – пожизненная, постоянный прием лекарств по часам.

Он тщательно заметал все следы нашего знакомства

В чем заключается суть расследования по моему делу? Доказать сам факт наших близких отношений. Он попросту отрицает все, отрицает, что у нас была близость. На первой очной ставке он сначала сказал, что вообще не знаком со мной, а потом все отрицал по 51-й статье (ст. 51 Конституции РФ позволяет не свидетельствовать против себя). На второй очной он сказал: «А, да, это она. Знаю ее. Но близок с ней никогда не был».

Чтобы доказать, что я не только знакома с ним, но и жила у него дома, мне пришлось восстановить фото с телефона. Он их удалил сам буквально через несколько минут после съемки. Я тогда сделала пару селфи с Лешей на диване. Он взял мой телефон и удалил фотографии одну за другой. Сказал, не понравилось, как получилось. Тогда меня это не насторожило, это сейчас я понимаю, что он тщательно заметал все следы нашего знакомства, близких отношений. И семья тоже непростая, со связями в разных ведомствах. Меня регулярно предупреждали, что дело завести на него не удастся.

После первого отказа в возбуждении уголовного дела я стала вспоминать, какие доказательства у меня есть. Вспомнила про эти фото, мы там в домашней одежде – он в шортах, я в пижаме. Позвонила в фирму, которая восстанавливает удаленные фото, там потребовали 10 тысяч рублей без стопроцентной гарантии, плюс телефон надо было отдать на несколько дней. В итоге я погуглила, скачала одну программу, сама восстановила эти фото с телефона. Вот такими крохами, по кусочкам пришлось восстанавливать всю историю нашего знакомства и общения.

В заявлении я до мелочей описала всю обстановку в его квартире, цвет обоев, мебели, вспомнила даже рисунок на полотенцах. В общем, сейчас удалось доказать, что в его квартире я была, но придется еще сам факт близких отношений как-то доказывать.

С друзьями и семьей он меня тоже не знакомил, кроме сына, который показания давать в силу возраста не может. С моей сестрой не познакомился, хотя та приезжала несколько раз к его дому – под разными предлогами отказался.

Однажды к нему друг с женой приехал из другого города, мы запланировали все вместе сходить в кино. В последний момент он передумал, отменил нашу встречу, и мое знакомство с другом и его женой не состоялось. И так во всем. Он просто прятал меня от своих знакомых, и сам прятался – от моих. Очень продуманно себя вел.

Кто ж его посадит, разве что пальчиком погрозят

Дело все-таки завели, но ценой больших усилий. Сперва сказали: «Нет доказательств, что вы были знакомы». Когда я восстановила и прислала полицейским общие фото, мне опять говорят: уже трижды привозили его в отдел, каждый раз он отрицает интимную связь, доказательств нет. Хотя я всех его соседей, с которыми общалась, упомянула, в магазинах по соседству нас продавцы много раз вместе видели, через одну из них мы вообще ключи от его квартиры друг другу передавали.

После я этому полицейскому позвонила спросить совета, без намека на угрозы: «Что бы вы посоветовали мне делать в такой ситуации? Может быть, в следственный комитет обратиться или прокуратуру?» По-моему, эта идея ему не понравилась. Он вообще мне в итоге заявил: «Что теперь-то активничать? Идите пивка, что ли, выпейте». Меня это так разозлило, я говорю: «Мне что, теперь самой идти руки-ноги ему ломать?» А спустя несколько часов он мне перезванивает, говорит, что печатает протокол о возбуждении уголовного дела, есть информация.

Недавно была в прокуратуре, там мне со смехом сказали: «Девушка, вы что! Кто ж его посадит-то?! Ну, погрозят пальчиком: «Ты в следующий раз предупреждай» – и все!»

С одной стороны, ощущаю такое бессилие – столько времени и сил ушло только на то, чтобы возбудить это дело. И не самое приятное занятие – регулярно вспоминать это все, пересказывать раз за разом. Но мне помогает осознание того, что его надо остановить, посадить, чтобы он перестал заражать других людей. Ведь я не первая его жертва и, возможно, не последняя. Потому что на ум приходит столько моментов, подтверждающих, что таких девочек у него много было.

С его бывшей женой лично я не встречалась, но знакома: нашла ее уже после всего этого в соцсетях, аккуратно ее попросила: мол, мне нужна помощь, у нас в городе впервые завели уголовное дело по такой статье. Она мне ответила: «Ничем не могу вам помочь. Он – отец моего ребенка, помогает нам. Кроме этой помощи нас ничто не связывает».

Позже выяснилось, что двое моих знакомых учились с ним вместе. И от каждого по отдельности я узнала, что еще в школе о нем ходила слава наркомана. Когда в разговоре с одним из этих одноклассников совпали довольно распространенные имя-фамилия, я показала ему фото Алексея. И друг сказал: «Ого, он еще жив, что ли?! Он же героинщик».

Тогда я еще не знала, с какого года он стоит на учете в СПИД-центре. Уже потом дознаватель показал мне в материалах дела ответ из СПИД-центра о том, что он на учете с конца 90-х, терапию не принимает, периодически сдает кровь.

Что его мотивирует не принимать антиретровирусную терапию? Не знаю, может, это отрицание так у него проявляется. С виду он выглядит вполне здоровым человеком. Руки-ноги не отваливаются. Я ни разу не видела, чтобы он хоть одну таблетку принял.

Мне пожелали сдохнуть и обвинили, что я хочу денег

Есть у нас такие сайты знакомств, где можно указать свой ВИЧ-статус, найти себе друга. Я зарегистрировалась на некоторых из них, в группах в соцсетях. В одной из них, где зарегистрировано свыше 100 тысяч человек и самих ВИЧ-положительных, и их родных, медиков, я запостила сообщение с просьбой помочь опытом в моем уголовном деле. Спрашивала совета, как лучше поступить, искала схожие случаи.

Так меня там так «полоскали»: и желали сдохнуть, и говорили, что вот, самая умная нашлась, и обвиняли в том, что я просто денег хочу с него получить. И так весь день. Я уже хотела удаляться оттуда, но тут мне девочка одна из Нижнего Новгорода написала: «А я своего «дарителя» за это посадила на три года строгого режима». Она мне подсказала, что есть такое исследование – называется секвенирование. С его помощью определяют генетику вируса – насколько близко совпадение этих вирусов.

Нам с Лешей его сделали, результат – 99,9% совпадения генотипа. Я думала – все! Это неопровержимое доказательство! Что еще надо? Но потом мне сказали, что с таким генотипом пол-Иркутска ходит. Еще делали исследование на срок заражения: у меня на тот период было менее 9 месяцев, что лишний раз подтверждает его как «дарителя», а у него – более 9 лет.

Еще в сентябре я предлагала следователям пройти полиграф, подтвердить хотя бы три главных факта: что интимные отношения с ним у меня были, что мы жили вместе и что о своем ВИЧ-статусе он меня не предупреждал.

Тогда мне отказали: «Нетяжкая статья, зачем это надо?»

Недавно мне говорят, что сейчас мне обязательно нужно пройти полиграф, чтобы доказать, что в тот период у меня никого, кроме Алексея, не было. Так как он утверждает, что мы с ним «были вместе не круглосуточно и не жили одной семьей». Утверждает, что у меня якобы были плохие отношения с соседями, и поэтому он меня из жалости пускал к себе переночевать.

Я-то рада пройти полиграф, но известно, что многое зависит от того, как именно вопрос будет задан. Вот я и думаю, насколько объективно проведут этот допрос. С другой стороны, сделаю, что смогу, просто скажу правду.

За себя я сейчас не так уж и переживаю. В конце концов, все мы умрем когда-нибудь. Работаю сейчас на более спокойной работе. И планов на личную жизнь уже не строю.

Анонимность в случае с ВИЧ разумна, но распускает руки «дарителям»

Святослав Хроменков, правозащитник

– Дело на упомянутого Алексея заведено по части 2 статьи 122 УК РФ: «заражение другого лица ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни». Обвиняемому грозит срок до пяти лет. Он мог бы пойти по части 3 той же статьи, как заразивший умышленно нескольких лиц. Это уже до восьми лет заключения.

Но дело в том, что нет других девушек, готовых поддержать это обвинение. Хотя все говорит о том, что опасности заражения этот мужчина подвергал многих. Он и Елене рассказывал о том, что активно встречался и имел близкие отношения на протяжении нескольких лет со многими девушками, и другие доказательства есть. Но нет признаний самих пострадавших.

Свою бывшую жену, судя по ее ответам, он тоже заразил. Но, видимо, ей не хочется сажать в тюрьму отца своего ребенка, который их содержит. Поэтому она написала, что вступала с Алексеем в интимную связь уже после того, как он ее предупредил о своем ВИЧ-статусе. В это мало верится: даже если рассудить логически, какая женщина добровольно согласится забеременеть от ВИЧ-инфицированного? Она же не только собой рискует, но и своим будущим ребенком. Кто на это способен?! Это чистый случай, что ребенок здоров. А для нее это заявление было единственным способом оставить на свободе своего кормильца.

Кстати, вдруг кто из девушек узнал в этой истории, деталях или описании своего бывшего или нынешнего парня – можете смело звонить мне, ваши показания могут стать решающими в этом деле. Анонимность, безусловно, гарантирована.

Все-таки общество у нас в массе своей относится к ВИЧ-положительным негативно. Причем сразу, автоматически. Не разбираясь в том, как человек заразился. До сих пор среди россиян бытуют средневековые стереотипы о том, что можно заразиться вирусом, к примеру, поев с зараженным человеком из одной посуды. Так что анонимность для ВИЧ-позитивных – пока оправданная предосторожность.

И, к сожалению, во многом это распускает руки таким «дарителям». Они знают, что закон не позволяет ввиду интимности диагноза разместить их фото на баннерах.

Как должников, к примеру. Отсутствие широкого резонанса, мне кажется, и приводит к тому, что большая часть таких преступников остается безнаказанными. Но спускать такое нельзя. По сути, умышленное заражение другого человека вирусом иммунодефицита я бы сравнил с тяжким вредом здоровью, если не больше. Ведь человеку жизнь перечеркнули. Скорее всего, семью он уже не заведет, детей не родит. А в нынешнем обществе станет изгоем. Это даже больше, чем тяжкий вред здоровью – это вся жизнь, которую у человека сознательно отняли.

• Контакты

 

 

16+